Что делать? Все эти и подобные им издержки позволяют отнести замещающую миграцию к той разновидности «лекарств», которые «хуже самой болезни». Нам необходимо не «исправление отдельных недостатков», а коренная смена вех в миграционной политике. Она нуждается в глубоких

Есть темы, которые всё время на слуху, постоянно обсуждаются. Одна из них – Дальний Восток. Как он живёт? Что с ним будет? Предпринимает ли государственная власть необходимые меры, чтобы сохранить этот форпост России? Причём не просто сохранить, а сделать его витриной страны, гордостью местных жителей, вызывающей зависть гостей.

Геополитические угрозы

Все эти вопросы чрезвычайно важны для всей Российской Федерации, поскольку Дальний Восток имеет геостратегическое значение. И не только потому, что это огромная кладовая природных ресурсов. Многие экономисты говорят, что через некоторое время даже не сами ресурсы, в том числе вода, станут большим дефицитом, а территории для размещения людей, их экономической деятельности окажутся в огромном дефиците из-за быстрого роста населения планеты. Поэтому взгляды некоторых зарубежных деятелей всё чаще поворачиваются в сторону России, и прежде всего её Дальнего Востока, который, с их точки зрения, может стать земельным ресурсом для развивающегося человечества. А России, мол, хватит и того, что у неё есть. Без Дальнего Востока.

Намерения эти можно было бы не принимать всерьёз. Если бы не меняющаяся геополитическая обстановка. По сравнению с советским периодом проблемы стали намного серьёзнее, глубже и, откровенно говоря, опаснее.

В новейшее время были попытки взяться за их решение. Так, в 1996 году приняли федеральную программу развития Дальнего Востока и Забайкалья, которая несколько раз продлевалась и действует до сих пор. Однако, в отличие от прежних программ, которые в итоге приводили к подъёму экономики, росту населения, улучшению социальной сферы, постсоветская ни одной из этих задач не решила. Принято считать, что из-за недостатка финансирования. На мой взгляд, это правильно, но только отчасти. Главное в том, что ничего стратегического в этой программе не было и нет. Набор важных, но частных вопросов из числа пожеланий дальневосточных субъектов Федерации – вот и вся программа.

Но время шло. Менялась экономическая ситуация в мире. В том числе рядом с нашим Дальним Востоком – в государствах Азиатско-Тихоокеанского региона, которые вырвались в лидеры экономического роста. Быстрые темпы их развития, с одной стороны, увеличили риски экономического, демографического, политического давления наших восточных соседей на стагнирующий российский Дальний Восток, а с другой – создали новые возможности для его развития в рамках международной кооперации.

К началу первого десятилетия нового века и в России началась определённая стабилизация, а главное, появилась, прямо скажем, политическая воля, которую выражал сменивший Ельцина Владимир Путин. Именно эти обстоятельства позволили начать реальную работу по использованию новых возможностей и снижению рисков.

Проекты и прогнозы

На Дальнем Востоке началась реализация ряда проектов, имеющих общенациональное значение: строительство автомобильной дороги Чита–Хабаровск, Амуро-Якутской железной дороги, нефтепровода Восточная Сибирь – Тихий океан, газопроводной системы Сахалин–Хабаровск–Владивосток, подготовка города Владивостока к проведению саммита АТЭС, завершение строительства Бурейской ГЭС.

Было продлено действие федеральной целевой программы «Дальний Восток и Забайкалье» и в её рамках решён ряд социальных вопросов в каждом субъекте Федерации региона.

Крупные инвестиционные проекты на Дальнем Востоке начали осуществлять частные российские компании: ОАО «Сургутнефтегаз», ОАО «СУЭК», ОАО «Мечел» и целый ряд других. На примере Южной Якутии появился первый опыт масштабного государственно-частного партнёрства.

Сегодня наличествует определённый скепсис в отношении всех этих проектов. Но, на мой взгляд, они уже сыграли огромную роль в относительном улучшении ситуации на Дальнем Востоке, а самое главное – создают заделы на ближайшее и дальнейшее будущее. Даже самый оспариваемый из них – подготовка к саммиту АТЭС во Владивостоке – позволил не только расширить узкие места, препятствующие развитию города чуть ли не с самого его основания, но и заложил фундамент будущей крупнейшей городской агломерации, делового центра Дальнего Востока мирового уровня. И если бы не финансовые аферы, которые сейчас расследуют правоохранительные органы, город получил бы ещё больше.

Другой вопрос – всё, что начато и сделано, по сути, является оазисами на экономической пустыне огромной территории. Вот почему по решению президента России Владимира Путина была разработана Стратегия развития Дальнего Востока и Байкальского региона, которая утверждена правительством России в декабре 2009 года. Был утверждён и план мероприятий по реализации этой стратегии. Главным в нём стало поручение министерствам и ведомствам Российской Федерации разработать Государственную программу развития Дальнего Востока и Байкальского региона.

Но вот прошло без малого три года. И план не выполнен, и программы нет. Этот печальный результат традиционно можно списать на неисполнительность чиновников или на экономический кризис, который спутал все карты, и тому подобные причины. Но мне кажется, в немалой степени это связано с утратой правительственными экономическими штабами навыков стратегического планирования.

В последние годы они специализировались в основном на выработке бесконечных макроэкономических прогнозов, основанных на трёх-четырёх почерпнутых в международных экономических институтах показателях и фантазиях по поводу пессимистических, оптимистических и (обязательно!) инновационных сценариев. А вот переложить стратегические замыслы на язык конкретных действий оказались не способны. Во всяком случае, об этом можно судить по проектам государственной программы социально-экономического развития Дальнего Востока, которые представлялись в правительство. Разве можно считать стратегическим решением федерального уровня включённые в некоторые варианты программы ремонт клуба в одном субъекте Федерации или строительство коровника в другом?

Условия для людей

А ведь обстановка остаётся тревожной. Продолжается отток населения. Смертность превышает рождаемость. Падает уровень жизни. По сравнению с советским периодом, когда показатели уровня жизни на Дальнем Востоке были выше, чем в среднем по стране, сегодня они на 30 процентов ниже. Для примера возьмём такой важнейший фактор, как ввод жилья. В 2011 году жилья на Дальнем Востоке на тысячу человек построили ровно вдвое меньше, чем в среднем по России.

И самое тревожное: по социологическим опросам, до 40 процентов студентов дальневосточных вузов не видят для себя перспектив и не намерены оставаться здесь. Когда начинают спрашивать, что их больше всего не устраивает, главной причиной называют отсутствие возможностей для профессионального роста. Они не хотят торговать подержанными японскими машинами, участвовать в бандитском бизнесе по вылову рыбы, воровать лес и продавать его в Китай, а намерены заниматься чем-то существенным. Им нужны новые технологии, новые проекты, стройки, заводы. Словом, развитие.

А в то же время в Центральной России, по социологическим опросам, примерно 30 процентов таких же молодых ребят не исключают для себя возможности поехать на Дальний Восток, если там начнётся реализация каких-то крупных, масштабных проектов, в ходе реализации которых можно найти свою судьбу и сделать карьеру.

И в связи с этим вновь и вновь встаёт вопрос: как всё-таки привести в движение всю экономическую жизнь Дальнего Востока и на этой основе решить задачи социальные, кадровые, геополитические, выполнить целевые установки Стратегии развития Дальнего Востока и Байкальского региона?

Свою точку зрения по этим вопросам я высказывал неоднократно. Необходимо комплексом взаимосвязанных правовых, административных и организационных решений создать особые условия хозяйствования и улучшения социальной жизни на востоке от Байкала. То есть разработать и утвердить некий кодекс Дальнего Востока. Зафиксированные в нём особые условия должны компенсировать и нивелировать негативное воздействие более сложных, чем в других местах страны, природно-климатических и экономико-географических условий.

Такие же суждения высказывались и большинством участников проходившей в сентябре нынешнего года под патронатом Совета Федерации Международной экономической конференции Байкальского форума в г. Улан-Удэ. Более того, многие руководители субъектов Федерации и муниципалитетов, учёные, практики высказывали не только общие идеи, но и конкретные предложения по особой бюджетной, налоговой, структурной, инвестиционной, природоохранной, социальной политике государства на Дальнем Востоке и в Байкальском регионе.

Раньше подобные предложения не находили поддержки у либерально настроенного экономического блока правительства, который во всех случаях жизни ориентировался на чисто рыночные подходы. Всё решит только всесильный рынок! Именно его невидимая рука направит бизнес на Дальний Восток. А если нет, то и не надо.

Сейчас постепенно приходит понимание того, что бесконтрольная игра рыночных сил лишь усугубляет диспропорции в народном хозяйстве. И в первую очередь разрывы в уровнях развития регионов. Во всяком случае, президент Владимир Путин и председатель правительства Дмитрий Медведев уже не раз высказывали точку зрения о необходимости особых решений по Дальнему Востоку.

Государственный подход

Какими могут быть первоочередные конкретные действия по реализации всех идей и предложений, самой Стратегии развития Дальнего Востока и Байкальского региона?

Первое. Необходимо завершить разработку Государственной программы развития Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2025 года. В своё время правительством России был утверждён порядок разработки государственных программ. Он предусматривает включение в них федеральных целевых программ, касающихся региона, отраслевых и ведомственных, а также программ естественных монополий. Добавил бы к этому перечень крупных проектов, которые государство считает целесообразным реализовать на условиях государственно-частного партнёрства.

Вынужден напоминать о данном порядке по той причине, что он не соблюдён при разработке нашей дальневосточной госпрограммы. Там только упоминается, как о параллельном мире, что в регионе существуют и проекты, например, естественных монополий или частных инвесторов. А должно быть не упоминание, а жёсткая корреляция во времени, пространстве, ресурсах и результатах всех программ между собой – федеральных целевых, отраслевых, региональных, естественных монополий.

Почему это важно, можно показать на примере. Вот ОАО «Газпром» реализует в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке Восточную газовую программу, в ходе которой создаются Сахалинский, Якутский и Иркутский центры добычи газа; магистральные газопроводы, по сути дела повторяющие нефтепровод ВСТО; газоперерабатывающие и газохимические предприятия.

По объёму инвестиций, затратам ресурсов, масштабам строительства, социально-экономическим последствиям Восточная газовая программа превосходит суммарные показатели федеральной целевой программы «Дальний Восток и Забайкалье», действующей уже чуть ли не два десятилетия. Это само по себе требует внимания и федеральных, и региональных, и муниципальных властей. Значит, она должна оставаться не за кадром, а в центре новой государственной программы.

Ну а самое главное, чтобы успешно и с пользой для всех реализовать Восточную газовую программу, надо в отраслевых программах предусматривать строительство автомобильных и железных дорог, линий передачи к газовым центрам. А в федеральной целевой программе предусматривать подготовку кадров для газовой промышленности, развитие социальной сферы именно в точках будущего размещения новых объектов газодобычи и газохимии.

Подсчитано, что в настоящее время Дальнего Востока касаются в той или иной степени более 100 разных программ. Все они должны быть откорректированы, увязаны в пространстве, синхронизированы во времени. Тогда мы получим действительно комплексную Государственную программу развития Дальнего Востока и Байкальского региона.

Но этого мало. Для того чтобы она заработала, причём неукоснительно, программа, по моему убеждению, должна быть принята федеральным законом. Это необходимо по двум причинам.

Во-первых, её государственное финансирование должно быть защищённой статьёй федерального бюджета. Ведь опыт прошлого свидетельствует, что с 1996 года и по настоящее время действующая федеральная программа «Дальний Восток и Забайкалье» профинансирована только на 40 процентов. Нельзя, чтобы это повторилось и с будущей государственной программой.

Во-вторых, защищённая законом программа станет чётким ориентиром и сигналом для бизнеса. Он должен знать: государство заинтересовано в востоке страны и свою позицию менять не будет.

И будет надёжный форпост

После законодательного утверждения Государственной программы развития Дальнего Востока и Байкальского региона её положения станут директивным планом для государственных структур и естественных монополий. Но как быть с бизнесом? Ведь от него, а не от государства ожидается большая часть деловой активности и инвестиций на востоке страны. Для того чтобы стимулировать эту активность и направить на восток поток инвестиций, необходимо сделать второй шаг – принять Федеральный закон «О социально-экономическом развитии Дальнего Востока и Байкальского региона».

Именно в нём и надо оговорить особые условия хозяйствования и организации социальной сферы в регионе, о которых говорилось выше.

Закон может состоять из нескольких основных разделов.

Первый должен быть посвящён налоговым льготам для бизнеса. Существует целый ряд предложений, которые могут быть реализованы на Дальнем Востоке. От простых, например, освобождения всех предприятий от федеральной части налога на прибыль, до достаточно сложных – той же дифференциации НДПИ по видам, качеству, географическому положению месторождений. В ходе разработки закона необходимо выбрать лучшие из всего арсенала предложений. Но хотел бы остановиться на одном, крайне интересном, на мой взгляд, предложении. Речь идёт о том, чтобы зафиксировать общий объём налоговых поступлений в федеральный бюджет от всех юридических лиц и жителей Дальнего Востока на определённую дату. Затем весь прирост к этому объёму направлять на протяжении нескольких лет в специальный инвестиционный фонд Дальнего Востока и Байкальского региона. Конечно, вопрос это непростой как с точки зрения администрирования поступлений в фонд, так и с точки зрения порядка трат из него. Но, возможно, следует провести этот эксперимент.

Во втором разделе закона предлагается описать особый порядок организации свободных экономических зон в восточных районах страны. Субъекты Федерации Дальнего Востока и Байкальского региона в последние годы участвовали в десятках проводимых федеральными властями конкурсов на создание таких зон. И везде потерпели поражение из-за неконкурентности их проектов в сравнении с предложениями других регионов.

Но ведь если отойти от формальной логики, то, по сути дела, свободные экономические зоны являются как раз инструментом повышения конкурентоспособности и должны в первую очередь создаваться именно в отстающих регионах. Поэтому предлагается узаконить их организацию на Дальнем Востоке и в Байкальском регионе в особом порядке. Без конкурса, решением правительства России, рассмотревшего инициативу того иль иного субъекта Федерации и одобрившего её.

Целесообразно также расширить перечень видов деятельности, которые могут осуществляться в свободных зонах. При этом было бы рациональным передать управление деятельностью свободных экономических зон вновь созданному Минвостока России, сохранив существующий порядок контроля со стороны федеральных структур.

Особый раздел закона должен описывать разнообразные формы государственно-частного партнёрства при реализации инвестиционных проектов в регионе: концессии, отложенные налоговые платежи, возврат частным инвесторам вложенных в инфраструктурные проекты средств за счёт роста налоговых поступлений и другие. Необходимо также закрепить законодательно возможность участия в качестве сторон концессионных соглашений нескольких субъектов Федерации и муниципалитетов одновременно.

Требуют своего законодательного решения и вопросы более рациональной организации инвестиционных и производственных процессов. Прежде всего речь идёт об упрощении разрешительных и управленческих процедур. Здесь возможным было бы распространение соответствующих режимов и регламентов, применяемых в сколковском проекте, на олимпийских стройках в Сочи и при подготовке к саммиту АТЭС во Владивостоке, на весь Дальневосточный регион.

Для Дальнего Востока и Забайкалья одной из актуальнейших проблем является высокий, можно даже сказать, запредельный уровень энергетических и транспортных тарифов. Эта проблема должна решаться комплексно. Специальный раздел, посвящённый техническим и технологическим мероприятиям, энерго­сбережению, должен быть в Госпрограмме развития Дальнего Востока и Байкальского региона. Но и во втором – социально-экономическом законе – требуется раздел о тарифной политике. Представляется необходимым законодательно закрепить некоторые новые подходы к установке тарифов: переход на политэкономическую формулу «цена производства» при расчёте тарифов на первичные энергоносители, установление единого общероссийского тарифа на передачу электроэнергии и другие решения, дифференцированные по отраслям естественных монополий.

Наконец, особый раздел закона должен быть посвящён социальной проблематике. Пожалуй, именно по этим вопросам есть наибольшее количество разнообразных предложений, направленных на привлечение и закрепление кадров, создание образа жизни, устраивающего людей. Здесь и совершенствование системы материнского капитала, и развитие разных схем жилищного строительства, и государственно-частное партнёрство в социальной сфере, и восстановление в полном объёме существовавших ранее для северян и дальневосточников льгот и компенсаций.

Таким образом, Закон «О социально-экономическом развитии Дальнего Востока и Байкальского региона» должен способствовать притоку капитала, стимулировать деловую активность, создать условия для повышения привлекательности жизни на Дальнем Востоке.

А вместе с другим законом – о Госпрограмме и необходимыми, в случае их принятия, поправками в действующие акты – мы получим административно-правовой кодекс Дальнего Востока, который позволит сделать этот регион по-настоящему надёжным форпостом Российского государства на Тихом океане.

Вячеслав Штыров, заместитель председателя Совета Федерации

Раньше советских людей волновал вопрос: - Есть ли жизнь на Марсе? Судя по потоку писем и откликов на мои ролики про Сахалин, сегодня есть даже более интригующий вопрос: - Есть ли жизнь на Дальнем Востоке?

Пишут не только с Сахалина, но и из соседних регионов. Тех самых, которые по итогам выборов 18 марта вошли в пятерку и в десятку наименее лояльных вновь избранному президенту. Ну, допустим, на Сахалине это можно было объяснить головотяпством областной администрации. Однако, и Приморье, Хабаровский край, Амурская область, ЕАО и Якутия вошли в топ-лист неблагополучных регионов. Это означает, что есть системная проблема в управлении Дальним Востоком.

При этом, на мой взгляд, полпред президента Трутнев на своем месте. Только такой жесткий, бульдозерного типа лидер имеет шанс свернуть эти горы и расчистить авгиевы конюшни. Однако все реальные успехи Трутнева, как, например, выравнивание энерготарифов, опираются на госкорпорации. А там, где нужно бы опереться на поддержку федерального правительства и его ведомств, происходит сбой за сбоем.

Когда создавали специальное Министерство по развитию Дальнего Востока, думали, что это приблизит внимание правительства к дальневосточным регионам. Хотели как лучше. На деле получилось, как всегда и даже хуже. Внимание остальных ведомств к дальним регионам только ослабло. Мол, есть у вас свое министерство, ну и варитесь в собственном соку. А еще, по всей видимости, сказалось общее отношение премьера, а вслед за ним и аппарата правительства – и к Трутневу, и к министру Галушке. Мол, раз это не свои, то и помогать им не нужно. Что, разумеется, не снимает вопросов к самому министерству, даже не пытавшемуся искать новые формы работы, а просто плывшему по течению затхлой бюрократической заводи.

У меня и раньше были вопросы к премьеру и его якобы помощи президенту. Напомню, что на скандальных думских выборах 2011 года в регион, где шли на выборы или на участках, где голосовали Путин, Шойгу, другие лояльные члены путинской команды – были показаны честные результаты «Единой России». А вот там, где голосовал Медведев или постарались лояльные ему губернаторы, как в Тамбове, были явные проблемы. В результате раскрутки скандала либеральными СМИ все нападки были направлены почему-то на Путина, а не на Медведева. Хотя как раз понятно почему.

Вот и на этих выборах одним из самых скандальных регионов стал именно тот, где ключевым вице-губернатором до самого старта выборов работал личный помощник Медведева – Александр Дерновой. Видимо, он в течение двух лет готовил и обеспечивал спецоперацию по изъятию миллиардов из областного бюджета, строго следя, чтоб ни один проект развития на острове даже не стартовал.

Но еще более скандальным выглядит назначение именно на период выборов преемником Дернового и фактическим руководителем администрации Сахалинской области – бывшего пресс-секретаря губернатора Антона Волошко. Этот молодой человек, не имевший другого опыта работы, кроме журналистского, появился на Сахалине вместе с Дерновым. И похоже именно его тот оставил за себя, продолжая де факто руководить областью и выборами. Но уже не отвечая за их результат.

И что мы увидели по итогам работы этого присланного Медведевым тандема Дерновой-Волошко – опять скандалы и откровенные провокации. Столичный деятель, работавший в канцелярии премьера – должен понимать хоть что-то, как можно работать, а как нельзя, чтобы не подставить под вопрос легитимность выборов президента. Или наоборот, именно этого и добивались? Скандала и возникновения вопросов. Если бы не массовая мобилизация избирателей, которую лично обеспечил сам президент своим посланием, то при меньшей явке все эти скандалы, как на Сахалине, могли бы сыграть негативную роль.

Спрашивается, ну зачем было нужно губернатору Кожемяко за пять дней до выборов посылать свою правую руку, председателя областного правительства Щербину сделать громкое заявление – о том, что сахалинских пенсионеров, если они живут у родственников на Большой земле, нужно лишать северных надбавок к пенсии? Это что за политтехнология?

Нет, я верю в то, что губернатор Кожемяко поверил бывшему журналисту Волошко, что такой самострельный ход обязательно поднимет его личный рейтинг. Сначала такую грязную провокацию устроить, а потом выйдет губернатор весь в белом – и лично дезавуирует, покажет себя защитником народа. Но весь народ знает при этом, что Щербина вслед за Кожемяко по всем многострадальным регионам, как ниточка за иголочкой. Так что черная провокация шита белыми нитками.

А зачем было на одном из южносахалинских участков заведомо под видеокамеры открывать участок для голосования с уже заполненными урнами? Потом оправдывались, что это члены комиссии и охрана заранее проголосовали. Но ведь и это незаконно. Нельзя голосовтаь «заранее» на участке. Должны были голосовать после открытия. А главное – кто должен был сделать четкий инструктаж всем организаторам выборов? Так что можете выбирать в качестве главного провокатора одного из двух – либо вице-губернатора Волошко, либо мэра Южно-Сахалинска. А может быть и обоих сразу, тем более что мэр, по слухам, спит и видит себя на губернаторском посту, а значит мотив для подставы у него тоже был.

Не только в начале дня голосования, но и в самом конце сахалинские власти сделали всё, чтобы посеять сомнения в легитимности выборов или хотя бы подсчетё голосов. Спрашивается, зачем так громко вводить фактическое чрезвычайное положение на острове якобы из-за лавинной опасности. Весь день не было опасности, а в момент подсчета голосов она вдруг появилась. Кроме как созданием скандального информповода для либеральных СМИ объяснить такие провокации областного начальства невозможно.

И это только косяки последней недели выборов на острове невезения. А до этого было много другого, о чем я уже не раз рассказывал. Поэтому не случайно итоговое место Сахалина в пятерке худших регионов, притом что по бюджетному обеспечению регион, наоборот, всегда был в пятерке самых формально благополучных. Как говорится, на конкурсе идиотов сахалинский губернатор стабильно занял второе место. Почему не первое? Потому что даже на это не способен.

Российский Дальний Восток - одно из самых незаселенных мест на Земле: плотность населения составляет 1 человек на квадратный километр (в европейской части России - 27 человек на ту же площадь). А ведь Дальний Восток и Забайкалье - это почти 50 % площади России. Именно благодаря этой огромной территории мы до сих пор «самая большая страна в мире». Население областей, граничащих с Китаем, составляет 4 миллиона человек (а все население Дальнего Востока - 7 миллионов), а аналогичных китайских провинций - более 100 миллионов. Еще Дальний Восток - самая богатая по природным ресурсам территория на планете (лес, вода, рыба, золото, нефть, уголь, алмазы, все виды руд и проч.). Столь огромная разница потенциалов не может не вызывать напряжения. И это напряжение уже существует.

Действительно, ряд исследователей утверждает, что никакой угрозы китаизации Дальнего Востока не существует. В подтверждение своего мнения они приводят следующие аргументы: а) китайцы очень мирные и никогда не претендовали на Дальний Восток; б) у них много своих незаселенных территорий; в) у России, в конце концов, есть ядерное оружие, чтобы остановить возможную агрессию.

Разберем эти аргументы, чтобы они больше никогда не возникали и не оскорбляли человеческий слух и разум.

Так называемое «миролюбие китайцев» есть пропагандистский продукт и не более того. С «миролюбивым характером» никак не вяжется богатая военная история Китая, изобилующая примерами, демонстрирующими агрессию, стратегическую хитрость, жестокость, коварство, вероломство. Именно «мирные китайцы» обогатили культурную сокровищницу человечества трактатами по военному искусству, стратагемами, и, кстати говоря, набором самых изощренных и страшных пыток. Военный бюджет Китая сегодня уступает по размеру только военному бюджету США и составляет около 50 миллиардов долларов (примерно в два раза больше, чем военный бюджет России).

Претензии на Дальний Восток возникают постоянно. Во времена конфликта Мао Цзедуна с Н. С. Хрущевым, когда во всех «мирных» китайских школах проходили «уроки ненависти» к русским, была осуществлена и так называемая «картографическая агрессия»: были выпущены карты Китая, где Дальний Восток был «китайским», а всем населенным пунктам присвоены китайские названия. Пусть привыкают к новым названиям и будущие победители и будущие побежденные!

Горячие приграничные конфликты тоже случались (например, всем известный конфликт в районе острова Даманский в 1969 году). Тогда китайская армия не могла противостоять ультрасовременной советской. Нынешняя китайская армия превосходит российскую и по количеству личного состава, и по качеству вооружения, и, как ни прискорбно, по боевому духу.

Кстати, Китай обогнал Германию и стал третьей экономикой мира по ВВП, тем самым подтвердив досрочное выполнение плана китайского руководства. В этих планах, между прочим, намечено и решение «тайваньской проблемы» к 2015 году, и становление Китая сверхдержавой к 2030 году. Можно предположить, что как только Китай разберется с «тайваньской проблемой», следующей его целью будут российские дальневосточные территории. У нас осталось 10 лет… И их не остановят договоры, демаркационная линия по границе и снятие всех противоречий (мы отдали им часть спорных островов и территорий). Наша логика - «мы сняли территориальную проблему», логика китайцев - «мы начали решать проблему». Всегда найдется повод упрекнуть Россию в невыполнении каких-то мелких обязательств и проч.

Что касается наличия у Китая своих «незаселенных территорий», то это большей частью горы и пустыни, то есть территории без плодородных земель, леса, воды и полезных ископаемых. Эти территории заселенны нелояльными китайским властям тибетцами и уйгурами. То же касается Монголии, как внутренней, так и внешней: степи и пустыни, которые никому не нужны. Иное дело Дальний Восток и Забайкалье. По прогнозам всех футурологов, именно нехватка пресной воды и леса в ближайшие 20 лет будут основной проблемой на Земле. И прежде всего, для Китая. А как писал главный теоретик войны Клаузевиц, «война начинается там, где одна сторона контролирует ресурс, нужный другой стороне». Сибирь и Дальний Восток - «зеленые легкие» планеты и «самый большой на планете запасник пресной воды». Противоречия и конфликты здесь неизбежны.

Ну и, наконец, про ядерное оружие. Китай, безусловно, не собирается вторгаться на территорию России. Есть современные методы. Есть косовский прецедент. Есть информационное воздействие.

Представим себе такой «фантастический сценарий»: Китай начинает информационное воздействие на население Монголии, Бурятии, Тывы, Якутии и проч. Насаждает антироссийские настроения, говорит о «столетнем угнетении «русскими империалистами» коренных народов», внедряет идеи «независимости», суверенитета… Китай начинает коррумпировать бурятскую, тувинскую, якутскую и проч. элиту, одним словом, создавать предпосылки для осуществления очередных «бархатных революций», целью которых будет объявление независимости или приход к власти антироссийских и прокитайских сил.

Если у США это получилось на Западе, почему у Китая не получится на Востоке? Мы не утверждаем, что все так и случится, но Китай будет пытаться. А если не противостоять угрозе реализации этого сценария, то он сбудется.

Уже сейчас активно в Бурятии и в Туве работают националистические группы и информационные центры. В случае дестабилизации ситуации русское население, а оно в некоторых республиках и так уже составляет меньшинство, побежит оттуда. Заметим, что мы ведем речь о территориях, которые по площади в десятки раз больше Чечни, представляют из себя сплошные горы и леса, положение осложняет отсутствие элементарных коммуникаций, дорог… Никакая армия, никакой ОМОН не смогут навести там «конституционный порядок». А Бурятия, например, контролирует пол-Байкала. Это столь нужный Китаю выход к пресной воде! Марионеточный, сепаратистский режим там все это обеспечит: и вытеснение русских, и транспортировку воды, и строительство коммуникаций с Китаем, и вырубку и вывоз леса. Конечно, позже бурятам не понравится ассимиляция их китайцами, но это потом… Продажная элита и податливое на популизм население часто живут одним днем.

На чисто русских территориях (Амурская область, Приморский и Хабаровский края) будет использоваться тактика массового просачивания, которую, например, применяют мексиканские власти по отношению к США… Как российские погранслужбы будут всех ловить и депортировать? Информация для размышления: куда более богатая Америка не может справиться с куда более малым напором мексиканцев. Неужели наша вечно недофинансированная милиция и погранслужбы сделают то, что не могут сделать вооруженные до зубов американские полицейские, рейнджеры и маршалы?

Сейчас просачивание китайцев идет стихийно, а если будет осуществляться целенаправленно, то мы физически и технически не справимся с выявлением и депортацией нелегальных мигрантов. Мы погрязнем в бесконечных нотах протеста китайскому правительству, а оно в ответ будет только пожимать плечами.

Ну, и наконец, любая организованная провокация (например, русские избили китайца) вызовет массовые погромы со стороны китайской общины в любом российском городе, когда китайцев там будет хотя бы 30 %. Этот сценарий можно было бы счесть «фантастикой» еще три года назад, до того, как мир потрясли кадры, снятые на улицах Парижа. Арабы жгут французов, и китайцы тоже на это способны в отношении русских. Любой подобный инцидент сразу вызовет паническое бегство русского населения и новый приток китайцев. И что мы будем делать? Милошевич вводил в Косово войска, но чем все закончилось? В такой ситуации нет повода нажимать ядерную кнопку или хотя бы угрожать ею. Если честно, даже и при прямом вторжении (а это возможно на последнем этапе, когда Китай, при одобрении мировой и европейской общественности, объявит о «необходимости защиты прав китаеязычного населения, составляющего большинство») никто в российском руководстве не начнет самоубийственную третью мировую войну из-за части, пусть даже и важной, но не критически важной территории.

Все это встанет как проблема уже через 10–15–20 лет. Но процессы миграции инерционны. Если на Дальнем Востоке вспыхнут «горячие точки», никто из бизнеса ни на каких условиях инвестировать в Дальний Восток не будет. Никакие инвестиции, кроме китайских, туда уже не пойдут. Поэтому проблему надо решать уже сейчас. А это значит, что за эти 10–15 лет население Дальнего Востока должно быть увеличено минимум вдвое, до 15–20 миллионов человек. То есть надо переселять на Дальний Восток почти по миллиону человек в год! Дальний Восток России надлежит развивать ускоренными темпами. Никакая стратегия, ориентированная на «воспроизводство и стабильность», с проблемой Дальнего Востока не справится. Как это сделать?

Есть пять стратегических концепций решения проблемы Дальнего Востока.

Стратегия предполагает, что заселить Дальний Восток все равно невозможно и никто ни по какой причине сюда не поедет. Тем не менее, он нужен по экономическим и геополитическим соображениям. Следовательно, там в основном должны быть воинские части, способные противостоять любой агрессии. Учитывая разницу человеческих потенциалов с ближайшими соседями, расчет на человеческий потенциал армии на Дальнем Востоке делать нельзя. Так же как и на атомное оружие, по той причине, которая уже обсуждалась выше. Но что это может быть в данных условиях? Скорее всего, только беспилотная авиация и солдаты-роботы, по численности сопоставимые с китайскими вооруженными силами. Что касается роботов, то о наличии модели и ее качествах ничего не знаю, а вот действующий образец самолета-беспилотника, превосходящий на два порядка американские и израильские аналоги по всем качествам, лично видел в российской компании «2Т Инжениринг». Стоимость такого беспилотника в серийном производстве - 3000 долларов. Стая из пары десятков таких «птиц» может уничтожить дивизию любой армии агрессора, пусть даже она будет прятаться в горах или плыть по морю. Сотни и тысячи таких беспилотников, размещенные вдоль границы, могут противодействовать хоть вторжению миллионных полчищ, хоть просачиванию нелегальных эмигрантов, хоть подавлять группы боевиков-сепаратистов. Проблема в том, что наше военное ведомство эти беспилотники просто не замечает, предпочитает покупать у Израиля, хотя они на несколько порядков хуже и дороже. Зато есть откаты. И главное, само количество этих беспилотников из-за их цены несерьезно. Нет и концепции объединения их в «стаи» и закрытия ими Дальнего Востока и его границы, создания соответствующих командных пунктов, инфрастуктуры. Кроме того, данная концепция, хотя ее надо применять, но именно в военной области, не решает вопрос заселения и обустройства Дальнего Востока, а без этого невозможно самим пользоваться богатствами региона.

Данная концепция предполагает размещение на Дальнем Востоке мест лишения свободы или черты оседлости (колоний, мест ссылок, размещения «наказанных депортированных народов» и проч.). Эта концепция использовалась ограниченно правительствами Александра III и Николая II и особенно интенсивно - И. Сталиным. Очевидно, что в случае попытки пойти по этому пути, Дальний Восток превращается в место концентрации криминала. Обычные люди, которые там живут, не заслужили ссылки, ни в чем не виноваты, они будут спрашивать себя, за что их наказаны, и будут уезжать. Кому понравится жить среди уголовников?

Эта стратегическая концепция, однако, не исчерпала своего потенциала, но может использоваться очень ограниченно и осторожно, для заселения совсем необжитых мест и для формирования из заключенных стройотрядов для возведения коммуникаций.

Отдаленные участки Якутии, Чукотки Магаданской области и проч. могут пополниться такого рода «особым контингентом», но ограниченно - около сотни тысяч в год. Для реализации неиспользованного потенциала этой концепции требуются поправки в уголовный кодекс, которые значительную часть наказаний заменили бы принудительной оседлостью. Это должно относиться, прежде всего, к лицам, совершившим нетяжкие преступления.

Кроме того, для лиц, которые находятся в местах лишения свободы, надо изменить саму концепцию исправительно-трудовых работ. Шапки шить можно и на швейных фабриках в Иваново, а на Дальнем Востоке и в Забайкалье требуется строительство мостов, дорог и проч.

Данная стратегическая концепция предполагает строительство на Дальнем Востоке и Забайкалье предприятий, создание инфраструктуры, коммуникаций и проч. Это потребует людских ресурсов, которые там и задержатся. Об опыте «комсомольских строек» вспомнил даже бывший премьер-министр Михаил Фрадков. Действительно, данная стратегия использовалась, прежде всего, в СССР во время так называемой «второй волны индустриализации» - строительства БАМа и проч. Но не стоит забывать, что и правительство Александра III, организовавшее строительство Транссибирской магистрали, тоже исходило из требований данной стратегии.

Однако в современных условиях эта концепция имеет ряд существенных ограничений. Индустриальный Китай, с более дешевыми рабочей силой, теплом, коммуникациями, делает почти все наше промышленное производство на Дальнем Востоке неконкурентоспособным. Если же говорить не о рынке ширпотреба, а о нише хай-тек, то она занята Южной Кореей, Тайванем и, конечно, Японией. Кроме того, индустриализация нанесет экологический ущерб. Далее, люди, которые приедут за «длинным рублем», будут иметь «психологию временщиков». Дальний Восток будет неуютным, необустроенным, вахтовым, в старости все кинутся уезжать в центр.

Как показал опыт 1970-х, большинство комсомольцев-романтиков вернулось обратно.

Надо также помнить, что ребята из движения «Наши» - это не комсомольцы 1970-х, они мечтают работать в Газпроме на улице Наметкина в Москве, а не БАМ строить. Поэтому за исключением объектов энергетики и коммуникаций (которые будут обслуживать что-то другое, а не промышленные предприятия), индустриализация - невыгодные инвестиции.

Но энергетику, ЛЭП, нефте- и газопроводы, коммуникации и инфраструктуру (все виды дорог, связь) развивать надо. Впрочем, даже и это не позволит (как показывает опыт 1970-х) заселить Дальний Восток более чем миллионом человек, а развернуть индустриализацию в больших масштабах, чем СССР, Россия еще долго не сможет.

Стратегическая концепция предполагает, что тем, кто живет или переселяется на жительство на Дальний Восток, даются разные льготы. Например, бесплатная земля в вечную собственность десятками гектаров, большие «подъемные средства», гарантируется полное отсутствие налогообложения мелкого и среднего бизнеса, предлагаются дотационные цены на продукты питания, целевые льготы при получении образования и медицинского облуживания. Эта концепция нашла широчайшее применение при Николае II в реформе П. Столыпина, хотя ограниченно применялась до него уже всеми царскими правительствами и после него, в СССР (особенно в части льготных цен и «бронирования» мест в вузах). Даже когда удалось переселить на Дальний Восток и в Сибирь порядка пяти миллионов человек (показатель, между прочим, что данная концепция эффективнее принудительной и индустриальной), эта стратегия работала ограниченно. В полностью крестьянской России находилось немного авантюристов и романтиков, несмотря на обещаемые блага «свободного хлебопашества».

Сейчас людей, которые пойдут за бесплатными гектарами и налоговыми льготами, будет существенно меньше. Поэтому данную стратегическую концепцию надо применять, расширяя ее поле деятельности и на иностранных легальных мигрантов. Пусть помогают России колонизировать, пусть принимают российское гражданство африканцы, индусы, латиноамериканцы, а тем более, молдаване, украинцы, кавказцы и проч., все равно их будет немного, опасаться не стоит. Надо провести рекламную кампанию по всему миру, бросить клич, что «Дальний Восток сегодня - это аналог Дикого Запада в США в XIX веке». Пусть едут колонисты со всего света и занимают отведенные территории. Потенциал такой стратегии - привлечение 2–3 миллионов человек. Не много, но уже хоть что-то.

Эта стратегическая концепция в истории России, в отличие от четырех предыдущих, ни разу не применялась. Она предполагает, что будет поставлена цель сделать Дальний Восток местом, приятным для жизни и времяпрепровождения, например, как Сочи и Краснодарский край, только лучше, современнее. И население каждого дальневосточного региона естественным образом вырастет так же как в Краснодарском крае. Не фантастика ли это? Есть ли предпосылки? Да, и очень много.

Во-первых, на юге Дальнего Востока довольно тепло, во всяком случае, не холоднее, чем на курортах Балтийского и Северного морей. Во-вторых, в огромном количестве есть все, что нужно для рекреационных объектов: прекрасная природа, чистейший воздух, вода, море, грязи, термальные источники, травы и проч. В-третьих, рядом располагаются культурные очаги восточной медицины (массажи, суджок и проч). В-четвертых, есть поле для экстремального туризма, рыбалки, охоты, спортивного ориентирования, осмотра редких птиц, животных и проч. В-пятых, и это, пожалуй, самое главное, в непосредственной близости от российского Дальнего Востока находится огромное количество потенциальных потребителей туристических и рекреационных услуг.

Расчет изначально делается не только на россиян, из которых, кстати, 90 % ни разу не были на Дальнем Востоке и тоже захотят побывать (а это 100 миллионов потенциальных туристов). Главное же, рядом с Дальним Востоком находится огромный индустриальный Китай, средний класс которого уже составляет 200 миллионов человек. И этот средний класс может себе позволить отдыхать и лечиться в экологически приятном месте. Учтем, что сам индустриальный Китай имеет по всем экологическим оценкам самые неблагоприятные условия для жизни.

Реальность большинства индустриальных районов - пыль, железо, бетон при отсутствии зеленых деревьев, чистой воды и чистого воздуха даже в ближайшей сельской местности. Добавим к потенциальным потребителям 150 миллионов богатых и интересующихся миром, любящих путешествовать японцев. Вспомним, что тут же поблизости находятся богатые Корея, Тайвань, Гонконг, Сингапур. Для них российский Дальний Восток - интересная северная экзотика. Жители этих тропических территорий, в отличие от нас, страдают не от недостатка тепла, а от недостатка прохлады! Российский турист любит юг, а житель Гонконга выберет для отдыха север.

Также рядом с Дальним Востоком находится и богатое западное побережье США. Если учесть и его, то мы обнаружим, что почти миллиард потенциальных туристов в данный момент вынуждены отдыхать и восстанавливать силы в других местах, зачастую очень далеко от места жительства, даже в другом полушарии.

Действительно, никто даже потенциально не может быть на этом поле конкурентом для России. Китай экологически неблагоприятен, Австралия в основном - пустыня, Тибет - горы и проч.

Давайте оценим потенциал рынка. Если миллиард человек гипотетически побывает в России, и за неделю - две пребывания эта масса народу оставит по 1000–2000 долларов, то это составляет сумму в 1–2 триллиона долларов, что в 2–4 раза больше всех наших золотовалютных резервов и стабилизационных фондов. Это больше, чем годовой ВВП России! Вот о каком потенциальном рынке идет речь!

Можно предвидеть возражение: миллиард туристов заманить на Дальний Восток невозможно. Никто не спорит, у всех есть здравый смысл. Никто не думает, что можно принять на Дальнем Востоке сразу миллиард человек. Но это можно ставить как цель на 10 или на 20 лет. То есть триллионы долларов можно получать и по частям, они от этого не станут меньше.

Давайте задумаемся над такими цифрами: в год в Риме, например, побывало 16 миллионов туристов, а через три года, по планам итальянского правительства, будет 20 миллионов. При этом население Рима с пригородами составляет 3,9 миллионов человек, в туристической отрасли занято меньше половины. Почему бы России ни сделать на Дальнем Востоке три «рима», чтобы получать по 50 миллионов туристов год? Например, один на Камчатке, один во Владивостоке и один на Байкале.

Россия имеет уникальное позиционирование в мировом массовом сознании: это «самая большая страна в мире», Россию знают все, все проходят Россию в школах. Большинство государств не могут похвастать тем, что их знают во всем мире, следовательно, издержки на рекламу России, как места лечения и отдыха, ниже, чем для многих других. Можно с уверенностью сказать, что 90 % жителей земного шара и так хотели бы побывать в России, как самой большой и загадочной стране. Более того, два миллиарда могут себе это позволить, и один из этих миллиардов живет прямо рядом с Дальним Востоком! То есть Россия имеет почти бесконечный потенциал роста этого рынка, являясь на нем почти естественным монополистом.

Такие туристические и рекреационные услуги, как на нашем Дальнем Востоке, нигде в мире получить нельзя, тем более, и получатели рядом. Мнение о том, что в Риме «есть, что посмотреть, а на Дальнем Востоке нет» - несостоятельно. Большинство туристов, и это показывают многочисленные опросы, едут на отдых «за здоровьем» и веселым времяпрепровождением, а не за историческими достопримечательностями. Всякий человек, который утверждает, что данный сценарий - фантастика, должен подумать вот о чем: маленький и нищий Египет смог себе построить Хургаду и Шарм-аль-шейх, то есть мощные туристические центры, которые приносят Египту десятки миллиардов долларов в год дохода. Почему мы не в состоянии сделать три «хургады»: на Байкале, во Владивостоке и на Камчатке, - и зарабатывать деньги?

Давайте представим, как мог бы выглядеть туристический центр, например, на Камчатке.

1. Большой современный аэропорт.

2. Энергетический комплекс (газ есть на севере Камчатки, нужен газопровод, кроме того, нужны приливные электростанции и ветряки: с ветром и приливами там порядок, плюс энергия термальных источников).

3. Современные широкие автодороги, связывающие основные туристические пункты.

4. Современные большие отели и масса маленьких пансионатов.

5. Большой вертодром - для вертолетных прогулок и транспортировок к удаленным объектам, например, к вулканам и гейзерам.

6. Облет вулканов - хорошая экскурсия. Тот, кто хоть раз видел фантастические озера космических цветов и рельефов на месте вулканических кратеров, всю оставшуюся жизнь будет вспоминать это и советовать всем друзьям посмотреть.

7. День в «долине гейзеров» - еще одна экскурсия, это уникальное место на Земле.

8. Банные и бальнеологические комплексы на грязях и артезианской воде. Камчатка вся испещрена минеральными источниками, разных солей, разных цветов и температуры. Мертвое море и Карловы Вары просто рядом не стоят.

9. Добавим сюда всевозможные восточные массажи и иголотерапиии, фито- и ароматерапии.

10. Аквапарки с океанской водой.

11. Морской порт, пассажирский, туристический. Для проката и прогулок по Тихому океану. Отдельно - услуги для заядлых рыбаков, участие в океанской рыбалке.

12. Ловля камчатского краба. Для миллиардеров.

13. Аналогично: рыбалка в реке, ловля лососевых.

14. Охота на медведя в лесу, в горах. Тоже только для миллиардеров.

15. Спуск в кратер потухшего вулкана. Для экстремалов.

16. Посещение этнической деревни. Как живут настоящие ительмены, коряки и проч. Пляски шамана, бубны, этническая еда, покупки фигурок ворона-кутха и шкур медведя, поделок, шапок, бус, камней из вулкана и проч. безделушек.

17. Исторический музей и музеи воинской славы. Есть большая история освоения Камчатки, втом числе французами и англичанами, есть знаменитая «оборона Петропавловска», которая закончилась победой, в отличие от обороны Севастополя.

18. Экскурсия на настоящую подводную лодку, погружение в океан.

19. Океанариум с уникальной морской флорой и фауной.

20. Горные лыжи. Там масса гор, можно делать трассы. Только в Швейцарии просто горы, а там можно кататься с вулканов. И потенциал стать горнолыжным курортом, из-за близости потребителей, у Камчатки выше, чем у Швейцарии.

21. Кто хочет - может поехать на Охотское море, там своя экзотика.

22. Кто хочет, может слетать на самолете или на яхте сплавать на Командорские острова и посмотреть на морских котиков и колонии птиц.

23. Рестораны разных видов, особенно с рыбной и морепродуктовой кухней.

24. Игорный бизнес, только, например, не подражающий Макао и Лас-Вегасу, а какой-нибудь оригинальный.

25. И многое другое.

Главное, такого места, с сочетанием всех этих прелестей, просто нет больше нигде в мире (разве что Исландия, но для китайцев, японцев и южноазиатских «тигров» она далеко). Неужели всего этого мало на две - три недели отдыха? Неужели человек, который приедет на две - три недели, не оставит тут минимум 2000 долларов?

Сколько Россия вкладывает в сочинскую инфраструктуру? Приблизительно 15 миллиардов долларов. На Дальнем Востоке на создание одного туристического центра, аналогичного описанному, необходимо вложить столько же (а можно, кстати, и больше, с прицелом на проведение зимней Олимпиады какого-нибудь 2030 года).

Если сделать общемировые туристические презентации на всех языках, во всех странах, с показом современного сервиса и нетронутой природы, если заключить контракты с ведущими туристическими агентствами мира (их можно изначально, кстати, допускать как соинвесторов всего проекта), то можно разрекламировать весь этот комплекс не меньше, чем пресловутый Рим. Учтем, что в Рим ездят в основном европейцы, которых всего 300 миллионов, а на Дальнем Востоке поблизости потенциально миллиард потребителей!

По приблизительным расчетам, на полной проектной мощности один такой туристический комплекс будет иметь валовую прибыль до 30 миллиардов долларов в год. Чистая прибыль, соответственно, составит, примерно 3 миллиарда долларов. Таким образом, при полной проектной мощности окупаемость всего комплекса составляет четыре - пять лет. Если хозяйствующие субъекты будут выходить к проектной мощности в течение 10 лет, то уже за это время инвестиции оправдаются и станут приносить прибыль. А сегодня Камчатка - глубоко дотационный регион и «съедает» разными способами из федерального бюджета почти по полмиллиарда долларов в год…

Точно такие проекты, но с учетом местной специфики, можно написать и для Байкала, и для Владивостока. Нет ничего невозможного. Мы предлагаем инвестировать в очень выгодный проект. И при этом решить геополитические задачи развития Дальнего Востока и обороноспособности России!

Такие масштабные проекты, с государственными гарантиями, привлекут десятки миллиардов долларов частных иностранных инвестиций! Фирмы, которые будут владеть всеми этими объектами, могут выходить на ІРО… и привлекать деньги инвесторов по всему миру. И прежде всего, японских и американских, которые потом будут вынуждены отстаивать уже свои интересы на российском Дальнем Востоке, в пику геополитическим и экономическим интересам Китая. Им, японцам и американцам, усиление Китая не нужно, да и по геополитическим соображениям они тут союзники России.

Как же реагировало на эти вызовы правительство М. Фрадкова, подвергшееся серьезной критике В. Путина во время его пребывания на Камчатке, и ушедшее в отставку через неделю? Начальник департамента стратегии социально-экономических реформ Саид Баткибеков на одном из совещаний, посвященных росту товарооборота между Россией и Китаем, высказал сомнение в целесообразности вмешательства государства в развитие туристической отрасли, так как туристическая отрасль «и так бурно развивается». Он исходил из неолиберальной модели экономики, согласно которой человек есть «человек экономический», которому свойственно всегда и везде стремиться к прибыли. Если где-то есть что-то прибыльное, то люди сами все сделают и не надо им мешать. А если в мире чего-то где-то нет, значит, скорее всего, и прибыль там тоже невозможна, и не надо пытаться заниматься делом, которым никто не занимается.

Одним словом, «невидимая рука рынка» все устроит. А если не случится такое, то неустроенное достойно гибели! Жаль, что таких экономистов и советников не было рядом с египетским руководством, когда оно решило развивать, например, Хургаду. Советники быстро бы объяснили руководству, что «раз тут ничего нет, то, наверное и невыгодно, а ежели станет выгодно, то все само вырастет». До сих пор бы росло…

Если исходить из этой логики, то при условии, что ту же Камчатку в год сейчас посещает не более 10 000 туристов, которые узнают о ней сами, так как рекламой никто не занимается, и даже если отрасль будет «бурно развиваться», то есть в течение года, например, демонстрировать рост на 30 %, то для того, чтобы привлечь миллион туристов в год (а не 10 миллионов, как хотим мы), Камчатке понадобиться 17 лет!

Дело в том, что никаких «человеков экономических» на Камчатке нет. Никто из тех, кто там занимается туризмом, не стремится к развитию, а просто изнашивает капитальные фонды (например, те же вертолеты, доставшиеся после приватизации по низкой цене). Камчатские предприниматели не мыслят в масштабах миллиардов долларов - разве что в масштабах пары десятков тысяч, и ни у кого там не родится соответствующий инвестиционный план. И даже если бы этот план и родился, то без участия государства (даже не денег государства, а просто участия) его не осуществить. Нужно договариваться с военными и пограничниками, нужны землеотводы, нужно участие Минсельхоза и Минприроды по вопросу о заповедниках и рыбных угодьях…

Новая редакция Федеральной Целевой Программы «Развитие Дал ьнего Востока и Забайкалья в 2008–2013 годах», одобренная правительством М. Фрадкова, к сожалению, вообще исходит не из туристическо-рекреационной стратегии развития Дальнего Востока и даже не из показавшей свою историческую эффективность «стратегии заманивания», а из позднесоветской малоэффективной индустриальной стратегии.

Так, планируют построить два нефтехимических завода, делают ставку на алюминиевый завод и атомную станцию (!!!)… Мало того, что это даст не более 200 000 рабочих мест, это еще и убьет экологию (а точнее, репутацию экологически чистого места), которая есть основной ресурс для туристическо-рекреационной модели развития Дальнего Востока.

В рамках программы есть ответы на вопросы об объектах инфраструктуры, но нет ответов на вопрос об освоении территории, привлечении и удержании больших масс людей. Совершенно не задействован потенциал (пусть и ограниченный) «принудительной стратегии» и «стратегии заманивания».

Есть в ФЦП, конечно, и положительные стороны. Например, планируется большой рывок в строительстве коммуникаций и инфраструктуры. В регионе будет построено 3600 километров автодорог, 5000 километров линий электропередачи, 15 аэропортов и 10 морских портов. Решено делать огромный мегаполис из Владивостока, недаром здесь будет расположена одна из четырех в стране зон разрешенного игорного бизнеса. Это уже влияние «туристической модели», хотя и недостаточное. Так, на Владивосток, в рамках ФЦП выделяется всего 4 миллиарда долларов, то есть в четыре раза меньше, чем необходимо для конкуренции с мировыми туристическими центрами. А вся ФЦП предполагает выделение 14 миллиардов долларов на весь Дальний Восток и Забайкалье, то есть в три раза меньше, чем нужно.

Российское правительство должно ставить себе более амбициозные планы и обратить внимание на огромный потенциал туристическо-рекреационной концепции развития Дальнего Востока.